|
I never heard a voice so
cruel, and cold, and ugly as that man's.
It frightened me more than the pain, and
I began to obey him at once, walking straight
in the door and towards the parlour, where
our sick old buccaneer was sitting, dazed
with rum.
The blind man clung close to me, holding
me with one iron fist and leaning almost
more of his weight on me than I could carry.
"Lead me straight up to him, and when
I'm in view, cry out 'Here's a friend for
you, Bill.'
If you don't I'll do this," and with
that he gave my arm a twist that I thought
would have made me faint.
I was so utterly terrified of the blind
beggar that I forgot my terror of the captain,
and as I opened the parlour door, cried
out the words he had ordered in a trembling
voice.
|
Никогда еще я не слышал
такого свирепого, холодного и отвратительного
голоса.
Этот голос напугал меня сильнее, чем боль.
Я сразу же повиновался ему и ввел его в
трактир и провел в зал, где сидел наш старый
больной пират, уже изрядно набравшийся рома.
Слепой своей железной рукой притянул меня
к себе и навалился всей тяжестью тела, так
что я едва не упал.
- Веди меня прямо к нему и, когда он меня
увидит, крикни: "Вот ваш друг, Билли".
Если ты не крикнешь, я вот что сделаю! -
и с этими словами он так вывернул мою руку,
что я от боли едва не потерял сознания.
Я так боялся слепого нищего, что забыл мой
ужас перед капитаном и, открыв дверь зала,
дрожащим голосом прокричал те слова, которые
слепой велел мне прокричать.
|
